Нелегка доля российских литераторов-провинциалов
Да, теперь я понимаю, что русским парижским писателям-эмигрантам в определённой мере было легче, чем нынешним российским литераторам-провинциалам.
Жизнь в нетях
Пишущему провинциалу было не так трудно в советские времена. Тогда существовало единое для Советского Союза культурное поле: в Москве продвинутая публика начинала говорить о «деревенской прозе» или о «магическом реализме» и весь литературный СССР - от Владивостока до Калининграда, от Кушки до Игарки - враз увлекался «деревенской прозой» и «магическим реализмом».
В начале 90-х мы с другом Сашей Адельфинским - молодые, двадцатилетние, майкопчане - фантазировали о том, как сложится наша будущая жизнь.
Тогда была в моде мемуарная дилогия Ирины Одоевцевой «На брегах Невы», «На брегах Сены». Вот мы вдвоём и сочинили устную фантазию: «На брегах Белой» (Белая, если кто не знает, - это речка, протекающая в Майкопе).
Собственно говоря, и в бурную позднеперестройку майкопская культурная жизнь не сулила нам ничего такого феерического. Потому мы представляли себе наше будущее в эмигрантском декоре.
Днём - будни, серое стрекотание консьержей и ажанов; вечерами - «Зелёная лампа», «Числа», леди Гиппиус, забавный Бунаков-Фондаминский, споры, концепции, влюблённости на фоне каждодневного безостановочного оскудения мира за стеной. Житьё грустное, скудное, но всё же интересное - вот что блазнилось нам тогда.
Боже, какими мы были наивными!..
Теперь я понимаю, что русским парижским писателям-эмигрантам в определённой мере было легче, чем нынешним российским литераторам-провинциалам.
Русские парижане жили в чужой стране, среди людей, говорящих на чужом языке, ютились бог знает где, существовали впроголодь. Но по крайней мере их эмигрантство было для советской культуры знаком. Ну, пускай поначалу плохим знаком; потом плохое вывернулось в хорошее, плюс стал минусом.
Вот Георгий Адамович; он бесспорно состоялся в русской литературе; вопрос: состоялся ли бы он в советской литературе, если бы никуда не уехал (на мой взгляд, состоялся бы не более, чем какой-нибудь Зоргенфрей или Стенич)?